Танец отражений. Память - Страница 134

134

— Ты не думаешь, что ее приняли за меня? — испуганно ахнула Лилли. — И взяли, чтобы воссоединить с моей госпожой?

Майлз не мог понять, испугалась ли она за Вербену, или из-за того, что Вербена займет ее место. Какой гадкий, отвратительный новый страх!

— А когда… — начал было он, но тут же поспешил успокоить ее. И себя. — Нет. Конечно, если смотреть невнимательно или издали, вы очень похожи, но тут взглянули бы иначе. Она намного старше тебя. Это просто невозможно.

— И что же мне делать? — Лилли попыталась встать, но Майлз поймал ее за руку и удержал на месте.

— Ничего, — посоветовал он. — Все в порядке. Скажешь им… скажешь, что это я заставил тебя остаться.

Она покосилась на щуплую низенькую фигурку.

— Как?

— Обманом. Угрозами. Психологическим давлением, — правдиво ответил он. — Все можешь валить на меня.

Она явно сомневалась.

Сколько ей лет? Последние два часа он вытягивал из нее историю всей ее жизни — история получилась очень короткая. В Лилли странно сочетались сообразительность и наивность. Главным приключением в ее жизни был налет дендарийских наемников.

Вербена. Ей удалось выбраться. И что теперь? Вернется ли она за ним? Как? Это ведь Архипелаг Джексона. Тут никому доверять нельзя. Здесь люди — просто материал. Как вот эта девочка. Ему вдруг представилось кошмарное видение: пустой череп, померкший взгляд.

— Извини, — прошептал он. — Ты такая красивая… внутренне. Ты заслуживаешь того, чтобы жить. А не быть сожранной этой старухой.

— Моя госпожа — великая женщина, — преданно заявила Лилли. — Она заслуживает того, чтобы пожить больше.

Что за странной этикой руководствуется Лотос, если ей понадобилось превращать эту девочку в якобы добровольную жертву? Кого Лотос хочет обмануть? Похоже, только себя.

— И потом, — сказала Лилли-младшая, — тебе ведь понравилась та толстая блондинка. Ты так вокруг нее и вился.

— Кто?!

— А, да. Это, наверное, был твой клон.

— Мой брат, — автоматически поправил Майлз. А это что еще за история, Марк?

Лилли начала успокаиваться, смирившись со своим странным пленом. И скучать. Внимательно посмотрев на Майлза, она спросила:

— Хочешь еще поцеловать меня?

Все дело в его росте. Он будит в женщинах зверя. Не ощущая угрозы, они смелеют. Обычно он считал, что это просто прекрасно, но девочка его смущала. Она ему… неровня. Но надо убить время, задерживать ее здесь, развлекать как можно дольше…

— Ну… Ладно.

Минут через двадцать благопристойных и чинных ласк она чуть отстранилась и заметила:

— А барон делает это совсем по-другому.

— Что ты делаешь для Васа Луиджи?

Лилли распустила ему завязку на брюках и начала показывать. Уже через минуту он выдавил:

— Прекрати!

— Тебе не понравилось? А барону нравится.

— Не сомневаюсь. — Жутко возбужденный, Майлз поспешно ретировался на стул. — Это… э-э… очень мило, Лилли, но для нас с тобой слишком серьезно.

— Я не понимаю.

— Вот в том-то и дело. — Она же просто маленькая девочка. — Когда подрастешь… ты почувствуешь свои границы. И сможешь, если захочешь, позволить кому-то их нарушить. А сейчас ты едва понимаешь, где кончаешься ты и начинается мир. Желание должно рождаться внутри, а не навязываться извне.

Он пытался справиться с собственным желанием путем неимоверных усилий — и все равно получалось плохо. «Васа Луиджи, ах ты подонок!»

Лилли печально нахмурилась:

— Я не подрасту.

Обхватив руками коленки, Майлз содрогнулся. Он вдруг вспомнил, как встретился с сержантом Таурой. Ну вот, опять попал в ловушку. Ситуация с Таурой явно напоминала нынешнюю, наверное, поэтому подсознание пытается навязать ему решение, которое тогда сработало. Но Таура была продуктом генной инженерии, мутантом, и жить ей оставалось недолго. Дендарийские медики, замедлив метаболизм, выкроили для нее немного времени. Очень немного. Каждый день был подарком, каждый год — чудом. Таура старается жить стремительно и ухватить как можно больше — и он полностью ее одобряет. А Лилли-младшая могла бы прожить хоть сто лет, если бы ее не… сожрали. Ее нужно соблазнять жизнью, а не сексом.

Как и порядочности, любви к жизни научить нельзя — ею можно только заразиться. И только от того, у кого она имеется.

— Разве ты не хочешь жить? — спросил Майлз.

— Не… не знаю.

— А я хочу. Я хочу жить! И поверь мне, я знаком с нежизнью — и очень близко знаком!

— Ты… смешной, уродливый, маленький человечек. Что ты можешь получить от жизни?

— Все! И собираюсь получить еще больше. — «Я хочу… хочу… Богатства, власти, любви, побед. Блестящих, великолепных побед, отражающихся светом в глазах товарищей. Когда-нибудь — жену и детей. Кучу детей, высоких и здоровых, чтобы дать по мозгам тем, кто шепчет: „Мутант!“ И еще — брата».

Марка. Ага. Того мрачного человечка, которого, вероятно, барон Риоваль сейчас разбирает на кусочки. Вместо Майлза. Нервы у него натянулись до предела.

«Мне необходимо выгадать время».

Наконец Майлз уговорил Лилли-младшую лечь спать, завернувшись в одеяло на той стороне кровати, которую раньше занимала Вербена. Сам он по-рыцарски устроился в кресле. Через несколько часов ему стало мучительно неловко. Майлз попробовал устроиться на полу. Пол был холодный. У него болела грудь. Еще не хватает схватить насморк. В конце концов он заполз на кровать и улегся поверх одеяла, свернувшись калачиком спиной к Лилли.

Ближе к утру он наконец немного согрелся и заснул.

134