Танец отражений. Память - Страница 182

182

Вскоре она вернулась к Галени, на минутку остановившись возле Майлза.

— Он гораздо умнее, чем я думала, — восторженно выдохнула она. — Он слушает… очень внимательно. Такое чувство, что он внемлет всему, что говоришь. Это действительно так или всего лишь игра?

— Не игра, — ответил Майлз. — Он усваивает все, что узнает. Но Грегору приходится очень тщательно следить за своими словами, учитывая, что любое сказанное им слово может стать законом. Он был бы застенчивым, если бы мог, но ему это не дозволено.

— Не дозволено? — изогнула бровь Лаиса. — Как это странно звучит…

Еще трижды за вечер ей представилась возможность проверить интеллектуальные возможности Грегора во время танца. Похоже, Грегор опроверг утверждение Майлза по поводу своей застенчивости: императору дважды удалось рассмешить Лаису.

Вечер уже практически закончился, когда Майлзу наконец удалось перекинутся с Грегором парой слов наедине. Но, к сожалению, первое, что сказал Грегор, было:

— Я слышал, тебе удалось доставить Нам Нашего курьера почти что в целости. Несколько хуже твоих обычных результатов, не так ли?

— А, значит, Форберг уже дома.

— Так мне сообщили. Что там в точности произошло?

— Э-э-э… очень неприятный инцидент с автоматическим плазмотроном. Я расскажу тебе об этом, но… не здесь.

— Жду с нетерпением.

Что автоматически помещает Грегора в список тех, кого следует избегать. Дьявольщина.

— Где ты отыскал эту удивительную комаррианку? — как бы вскользь бросил Грегор, глядя куда-то в пространство.

— Доктора Тоскане? Впечатляет, верно? Мне понравилась ее смелость, как и ее ум. О чем это вы с ней тут толковали?

— О Комарре главным образом… Нет ли у тебя ее… хм… адреса Синдиката Фрахтовщиков? Впрочем, не важно, Саймон мне его предоставит. И безусловно, вместе с полным докладом СБ, хочу я того или нет.

— Имперская безопасность существует для того, чтобы служить Вам, сир, — поклонился Майлз.

— Не забывайся, — буркнул Грегор.

Майлз ухмыльнулся.

Вернувшись в особняк Форкосиганов, Майлз пригласил комаррцев выпить по рюмочке, не подумав о возможных проблемах с приемом гостей. Галени начал было вежливо отнекиваться, бормоча что-то о завтрашней работе, но Лаиса тут же воскликнула:

— О да, спасибо, с удовольствием! Мне очень хочется посмотреть ваш дом, лорд Форкосиган. С ним связано так много исторических событий!

Галени немедленно проглотил все свои возражения и, чуть улыбаясь, последовал за ней.

Все помещения на первом этаже казались слишком темными, огромными и неуютными для троих человек, поэтому Майлз повел гостей наверх, в более уютную гостиную, где быстро пробежался по комнате, сдергивая покрывала с мебели. Несколько приглушив свет, он помчался вниз в поисках трех бокалов и более или менее приемлемой бутылки вина.

Вернувшись в гостиную, он обнаружил, что Галени не поспешил воспользоваться ситуацией. Следовало бы снять покрывало лишь с маленькой софы, вынудив парочку сесть рядом, а не в разных углах комнаты. Старомодный Галени вроде бы не понимал, что его дама отнюдь не возражает против какой-нибудь романтической глупости. Майлз почему-то вдруг вспомнил Тауру, которая благодаря своему росту, роду деятельности и званию была слишком заметной личностью, чтобы стать объектом насмешек. Лаиса, конечно, не была такой уж высокой, но слишком уж она яркая, слишком зацикленная на своих общественных и светских обязанностях. Она никогда не попросит прямо. Галени заставляет ее улыбаться, но Майлз ни разу не видел, чтобы ему удалось вызвать у нее смех. Его обеспокоило полное отсутствие даже намека на флирт между этими двумя. Нужно обладать изрядным чувством юмора, чтобы заниматься любовью и сохранять при этом рассудок.

Но в данный момент Майлз не чувствовал себя в форме, чтобы давать Галени советы, как крутить роман. Он снова вспомнил слова Тауры: «Ты пытаешься дать другим то, что хочешь для себя». Черт! Галени — взрослый, пусть набивает себе шишки сам.

Втянуть Лаису в разговор о ее работе оказалось делом несложным, хотя беседа и получилась несколько односторонней, поскольку ни Майлз, ни Галени не могли, естественно, ничего рассказывать о своих сверхсекретных делах. Разговор превратился в этакий небольшой экскурс в историю барраяро-комаррских отношений. Тоскане после завоевания были весьма крупными торговцами, хоть и не самыми крупными, как сегодня.

— Но их нельзя назвать коллаборационистами, — заметил Майлз, когда дошло до этой темы. — Полагаю, что скорее этот термин применим к тем, кто сотрудничал с Барраяром до завоевания. И уж конечно, нельзя обвинить Тоскане в отсутствии патриотизма за то, что они отказались поддержать тактику выжженной земли, я имею в виду позицию комаррского подполья. Барраярское завоевание не было таким уж выгодным для Комарры, но по крайней мере комаррские торговцы сумели справиться с потерями. Теперь, поколение спустя, успехи возрожденной олигархии во главе с Тоскане доказали правильность занятой ими когда-то позиции.

В отличие от Галени, отец которого, Сер Гален, потратил всю жизнь на бесполезное мщение, позиция, занятая тогда семьей Тоскане, позволила Лаисе жить спокойно. Сер Гален был темой, которой Майлз с Галени старательно избегали. Интересно, что рассказал Лаисе Галени о своем покойном сумасшедшем отце?

Уже ближе к рассвету, когда они раздавили еще бутылку лучшего вина, Майлз собрался с духом и отпустил своих зевающих гостей по домам. Стоя у дверей, он проводил взглядом машину капитана, свернувшую по дороге к воротам, миновавшую одинокого охранника и исчезнувшую во тьме. Галени, как и Майлз, последние десять лет занимался исключительно своей карьерой, и накладываемые ею ограничения, возможно, убили в нем остатки романтики. Оставалось лишь надеяться, что, когда придет время, Дув не превратит предложение руки и сердца в нечто вроде делового соглашения. Правда, Майлз сильно опасался, что только так капитан и умеет. Дуву не хватает порывистости. Вот почему ему так подходит канцелярская работа.

182