Танец отражений. Память - Страница 278

278

Майлз уже заметил, что Гарош избегает встречаться лицом к лицу со своими жертвами. Он ни разу не навестил Иллиана в клинике, тщетно пытался избегать Майлза, пока разрабатывал свою изначальную ловушку, и появился во дворце уже тогда, когда Галени арестовали и увели. Возможно, он и не плохой человек. Просто нормальный сообразительный мужик, соблазнившийся всего лишь на один скверный поступок и не справившийся с последствиями, которые вышли из-под контроля.

«Когда выбираешь какое-то действие, ты выбираешь и последствия этого действия».

— Привет, Лукас, — выдохнул Иллиан. Глаза его были удивительно ледяными.

— Сэр… — Гарош встал. В руках у него ничего не было.

— Полковник, доктор Уэдделл, прошу вас. — Майлз жестом пригласил их подойти. Сам он остался чуть сзади, в стороне от Гароша. Подняв глаза, он на мгновение столкнулся взглядом с генералом.

«Вот миг моего триумфа. Только почему я не радуюсь?»

Все дальнейшие действия были уже доведены чуть ли не до автоматизма. Полковник снял решетку, Уэдделл побрызгал. Несколько секунд тягостного ожидания. Затем появилось красное свечение, яркое и зловещее.

Майлз вздохнул:

— Генерал Аллегре, теперь вы являетесь исполняющим обязанности шефа Имперской безопасности, до утверждения императором Грегором. Мне очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что вашей первой обязанностью на новом посту будет арест вашего предшественника, генерала Гароша. По моему приказу как Имперского Аудитора по серьезному обвинению… — В чем? Диверсии? Измене? Глупости? «Каждый преступник подспудно жаждет быть пойманным», — гласит древняя мудрость. Неправда, подумал Майлз. Преступник хочет вылезти сухим из воды. Это грешник жаждет, чтобы его вытащили на свет. Хочет ползти через покаяние к прощению и своего рода милосердию, пусть скрытому. Так кто же Гарош, преступник или грешник?

— По обвинению в измене, — закончил Майлз. Половина присутствующих вздрогнула, услышав последнее слово.

— Не измена, — прохрипел Гарош. — Никогда.

Майлз чуть взмахнул рукой.

— Но… если он согласен признать свою вину и готов к сотрудничеству, то обвинение может быть только в покушении на старшего офицера. Военный трибунал, год тюрьмы и простое увольнение без почестей. Думаю… что позволю трибуналу принять такое решение.

Судя по выражению лиц Гароша и Аллегре, оба уловили нюанс этого выступления. В конце концов, Аллегре — начальник Галени и, несомненно, должен был внимательно следить за ходом дела своего подчиненного. У Гароша заходили желваки, Аллегре кисло улыбнулся.

— Смею предложить вам, — продолжил Майлз, обращаясь к Аллегре, — сопроводить его вниз, чтобы он поменялся местами с вашим ведущим аналитиком. На некоторое время, пока вы войдете в курс дела.

— Слушаюсь, милорд. — Голос Аллегре звучал достаточно решительно, хотя он и поколебался секунду, сообразив, что под рукой нет пары громил-сержантов для официального ареста.

Впрочем, Аллегре решил задачу, задействовав Айвена, полковника и коммодора.

— Лукас, ты не станешь создавать мне лишних проблем?

— Думаю… нет, — вздохнул Гарош. Он обежал взглядом комнату, но не обнаружил подходящего окна, чтобы решить все одним махом — головой вперед с четвертого этажа. — Я слишком стар для такого рода упражнений.

— Вот и хорошо. Я тоже.

Аллегре вывел его вон.

Иллиан смотрел им вслед.

— Чертовски грустно, — тихо сказал он Майлзу. — Имперской безопасности явно следует выработать новые традиции смены руководства. Убийства и аресты плохо сказываются на деятельности организации.

Майлз лишь согласно кивнул. Быстро обследовав соседние залы заседаний, он уже во втором из них обнаружил открытую отдушину без фильтра. Он проследил, чтобы техник тщательно запротоколировал и упаковал вещественные доказательства, и, запечатав весь набор аудиторской печатью, отправил его в хранилище до востребования.

Дальнейшее, слава Богу, выходило за рамки его полномочий. Работа Имперского Аудитора завершается докладом Грегору и вручением собранных доказательств соответствующему органу, в данном случае, по всей видимости, Верховному трибуналу. «Мне нужно было лишь найти истину. Мне не нужно думать, что с ней делать дальше». Впрочем, он предполагал, что любые его рекомендации будут иметь огромный вес.

Закончив с делами и уже никуда не торопясь, Майлз с Иллианом чинно шагали по коридору за техником.

— Интересно, какую линию поведения предпочтет Гарош? — вслух размышлял Майлз. — Постарается найти хорошего адвоката и как-то выкарабкаться? Он потратил столько времени и сил, чтобы фальсифицировать данные на коммах — кстати, именно это, по-моему, помешало ему вовремя позаботиться о фильтрах… Я думал, он сразу завопит «засада!». Или он прибегнет к старому форскому способу решения такого рода проблем? Под конец он выглядел… довольно бледным. Сломался быстрее, чем я полагал.

— Ты ударил его гораздо сильнее, чем тебе казалось. Ты сам не знаешь своей силы, Майлз. Но нет, не думаю, что Лукас выберет самоубийство, это не в его стиле, — сказал Иллиан. — И в любом случае это трудно сделать без помощи тюремщиков.

— Ты полагаешь… мне следует намекнуть, чтобы ему помогли? — осторожно поинтересовался Майлз.

— Умереть легко. — Лицо Иллиана вдруг стало каким-то отстраненным. Что он помнит о своей отчаянной мольбе о легкой смерти всего лишь несколько недель назад? — Жить трудно. Пусть сукин сын предстанет перед трибуналом. Пройдет всю процедуру от начала и до конца.

278