Танец отражений. Память - Страница 42

«Пожалуйста, отпустите меня».

Он не сомневался, что болен — его все еще трясло. На шее сзади все время судорожно сокращалась какая-то мышца, прибавляя неприятные ощущения к общему фону боли.

— Мы спустились до конца этой лифтовой шахты. — У него получился только сухой шепот. — Когда… когда шлем Номер десять снова поднимется наверх, он будет уже на мне. Норвуд и Тонкин пошли вместе дальше — и я их больше не видел.

Действительно, розовая линия снова выползла из шахты и двинулась следом за скопищем голубых и зеленых. Желтый маршрут пошел дальше один.

Куин быстро прокрутила голосовую связь. Басок Тонкина звучал, словно писк накачавшегося амфетаминами комара.

— Когда я последний раз с ними говорила, они были вот здесь. — Куин отметила место сверкающей точкой — внутренний коридор еще под одним зданием. Она замолчала, наблюдая, как желтая линия змеится дальше, вниз по лифтовой шахте, через еще одну подземную коммуникацию, под зданием, через еще одно.

— Здесь, — вдруг сказал Фрэмингем. — Вот этаж, где они попались. Мы связались с ними вот здесь.

Куин сделала еще одну пометку.

— Значит, криокамера должна быть где-то недалеко от их маршрута между этим и тем местом. — Она указала на две светящиеся точки. — Просто обязана. — Она всмотрелась в план, прищурив глаза. — Два здания. Может, два с половиной. Но в голосовой связи Тонкина ничто не может служить подсказкой.

Комариный голосок просил о помощи, снова и снова, но не упоминал о криокамере. У Марка перехватывало горло в такт его словам.

«Куин, отключите его, пожалуйста…»

Программа закончилась. Все дендарийцы, сидевшие за столом, уставились на изображение медкомплекса, словно надеясь услышать что-то еще. Но больше ничего не было.

Отодвинувшаяся в сторону дверь впустила капитана Торна. Марк еще никогда не видел столь измученного человеческого существа. На Торне все еще была грязная полевая форма, только аккумулятор плазменного зеркала отстегнут. Серый капюшон сдвинут, темные волосы слиплись. Движения Торна торопливые и резкие: сила воли боролась со смертельной усталостью.

Торн наклонился, опираясь о стол заседаний, мрачно сжав губы.

— Ну, получилось узнать что-нибудь от Тонкина? — спросила у Торна Куин. — Мы только что видели то, что осталось в компьютере. И, по-моему, этого мало.

— Медикам удалось на время привести его в сознание, — доложил Торн, — и он говорил. Я надеялся, что по записям удастся понять, что он сказал, но…

— Так что же он все-таки сказал?

— Он сказал, что, когда они попали вот в это здание, — Торн показал на карту, — их отрезали. Еще не окружили, но перекрыли дорогу к катеру, и противник стал быстро замыкать кольцо. Тонкин сказал, что Норвуд крикнул: «Есть идея!» Он что-то видел «позади». Он велел Тонкину отвлечь противника и охранять один коридор — должно быть, вот этот. Норвуд схватил криокамеру и побежал с ней обратно. Он вернулся довольно скоро, не больше чем через шесть минут, и сказал Тонкину: «Теперь все в порядке. Адмирал отсюда выберется, даже если у нас с тобой не получится». Примерно через две минуты его убило той гранатой, а Тонкин потерял сознание — контузия.

Фрэмингем кивнул:

— Мой отряд добрался до них не больше чем через три минуты. Мы оттеснили бхарапутрян, которые обыскивали тела: то ли грабили, то ли искали информацию, капрал Абрамс не может сказать определенно, — взяли Тонкина и тело Норвуда и побежали. Никто из отряда не докладывал, что видел где-нибудь криокамеру.

Куин рассеянно закусила обглоданный ноготь. Казалось, все собравшиеся за столом пытаются переварить эту последнюю новость, глядя на карту.

— Он сделал что-то хитрое, — сказала Ботари-Джезек. — Или по крайней мере ему это казалось хитрым.

— У него было всего минут пять. Какую хитрость можно устроить за пять минут? — пожаловалась Куин. — Будь он тысячу раз проклят, этот хитрец, за то, что не доложился!

— Он наверняка собирался это сделать, — вздохнула Элен. — Мне кажется, не надо тратить время на выяснение кто виноват и в чем. Вины на всех хватит.

Торн содрогнулся — Фрэмингем, Куин и Таура тоже. Потом все они посмотрели на Марка. Тот еще сильнее вжался в кресло.

— Прошло всего, — Куин взглянула на часы, — меньше двух часов. Что бы Норвуд ни придумал, криокамера должна все еще быть там. Просто должна.

— И что мы будем делать? — сухо поинтересовался лейтенант Кимура. — Организуем еще одну операцию по высадке?

Куин поджала губы, показывая, что сейчас не время для шуток.

— Вы вызываетесь добровольцем, Кимура?

Кимура промолчал.

— Тем временем, — сказала Элен, — станция Фелл нас вызывает — и достаточно настоятельно. Нам надо начать переговоры. Мне представляется, что они должны включить нашего заложника. — Отрывистый кивок в сторону Кимуры отметил единственный безоговорочно успешный эпизод операции, и Кимура ответно кивнул. — Кто-нибудь из присутствующих знает, что адмирал собирался сделать с бароном Бхарапутрой?

Никто не знал.

— И ты не знаешь, Куини? — удивленно переспросил Кимура.

— Нет. Времени поболтать не было. Я даже не знаю, Кимура, рассчитывал ли адмирал, что твое похищение окажется успешным, или задумал его как отвлекающий маневр. Это больше похоже на его стратегию: вся операция не строится в расчете на один непредсказуемый результат. Полагаю, он собирался, — ее голос стал тише, — сориентироваться по обстановке. — Она села прямее. — Но я совершенно определенно знаю, что намерена делать я. На этот раз сделка должна быть в нашу пользу. Барон Бхарапутра может стать для нас всех обратным билетом отсюда — и для адмирала тоже, но нам надо правильно разыграть все карты.